19 Фев Здравствуй, доченька!

Здравствуй, доченька!

Хотя теперь я во всем сомневаюсь.
Дело в том, что живу я в странном доме, который не ясно где находится. По крайней мере, по языку этого не определишь. Здесь говорят на нескольких, иногда сбиваясь с одного на другой. Вокруг цветет вишня, которая плодов по неизвестной причине не дает и тюльпаны, больше похожие на кремовые розочки торта. Неподалеку пьяняще пахнет (что бы ты думала?) фикус, похожий на рощу средних размеров. Рядом – скорее могучая, чем плакучая ива. Мимо нее, безусловно, шлялись франки, готы и варвары, а сейчас в удачные дни вешают бочку с вином, к которой присасываются гости, склонные к легкомыслию и безделью.

Уехать отсюда, не потеряв рассудок, практически невозможно. Суди сама: я научился включать и выключать звездное небо, а в гости ко мне приходит кошка с унизительным именем Мышка, по двору бегает значительного вида пёс, которого отчего-то зовут Дурак; а на крыльце, на виду у всех стоит тот самый таинственный сверхсекретный ноу-хау-вентилятор, который нашей съемочной группе под страхом смерти категорически запрещалось не только снимать, но даже приближаться. Хозяин дома похвастался, что он (не хозяин, а вентилятор) весит килограмма четыре, но когда я, озираясь, подкрался к нему, то оторвать от земли не удалось. Наверное, ослаб по причине хронического отсутствия воды и постоянных потрясений.

Дело в том, что в доме этом очень вкусно кормят, везде для усиления аппетита валяются книги о кухнях народов мира. Много разносолов и славная компания за столом, но хозяйская хитрость заключается в том, что гостям дают все, кроме воды. Думаю, делается это для того, чтобы они не задерживались, не чувствовали себя излишне счастливыми и подвергались ротации постоянно, согласно стариной русской пословице: «Первый день гость – золото. Второй – серебро. Третий – медь – со двора едь!». Отсутствие воды объясняют происками некой арабской фирмы, видимо отвлеченной от поставок интифадой. Когда жажда становится нестерпимой, хозяин выезжает ночью в неизвестном направлении и привозит пятилитровый баллон на неделю на пятнадцать человек. Все его благодарят и перед ним раболепствуют, а зря.

Потому что настоящим хозяином является небольшого размера бабушка, которую зовут Мика. Эта маленькая бабушка постоянно хохочет и регулярно включает дрель, не забывая рекламировать название какой-то японской фирмы. Она сидит во главе стола и говорит на непонятном языке, в то время, как лже-хозяин размещается где-то сбоку и говорит на языке понятном: жестами показывая что ему дать.

Бабушка небольшого размера опасается только своего отца, который обладает внешностью Ален Делона, характером Кащея Бессмертного и постоянно отнимает у нее булки. Кащей Делон свирепеет на окружающих, чтобы не кормили и не воспитывали бабушку Мику, потому что сами толстые и невоспитанные. Окружающие, испытывающие постоянную жажду, помалкивают пересохшим нёбом.

Есть в доме и большая бабушка, которая выросла похожей на Мику. Она вечно куда-то уезжает с подругами, а возвращается очень довольная, но без них. Когда большая бабушка уезжает, дом отчего-то пустеет и пребывание в нем лишается вообще какого-либо смысла. Все приобретает оттенок абсурда. Слабопричесанный хозяин и странница Наталья, утверждающая, что в здешней сауне случаются заморозки, обсуждают планы захвата целых городов и отдельных районов, пользуясь пальцем и атласом мира. В последнее время они увлеклись подозрительным планом создания увеселительного мероприятия рядом с местом казни декабристов.

В доме затерялся удивительный столяр Паша, который обычно работает лёжа, удачно совмещая труд с отдыхом. Рыба из здешней реки, название которой никто не может вспомнить, идет только к нему; столяр ее вялит, раздает беременным, прячет по мусорным бакам и в отличие от всех рыбаков мира постоянно занижает улов, боясь обвинений в браконьерстве. Обычно его не видно, только слышны звуки пилы и какие-то удары. Думаю, что он рыбачит из окна столярки, а свободной рукой включает пилу и чем-то грохает, имитируя полноценную работу.

Его жена, скромница и изумительная кулинарка, а также супруга Кащея Делона – красавица и умница – обычно помалкивают, потому что нормальным людям слова здесь стараются не давать. Есть еще… одно привидение, очень худое и меланхоличное. Оно приставлено к видеоаппаратуре. Отчего-то все зовут его Бертранище, что несправедливо, учитывая темперамент замечтавшейся черепахи и философское состояние ума. Бертранище постоянно сомневается, печалится и спрашивает, когда обед. Монтировать с ним, доченька, очень приятно. Можно делать это десятилетиями, лишь бы воду подвозили.

Дом здесь, доченька, древний и с лифтом, в котором постоянно ездят предметы, а людям места не находится. В этом лифте можно встретить все – главное не пугаться! Аккуратно разбросанное белье второй свежести, бутылку коньяка, строительные материалы, игрушки и раскатившееся апельсины.
Можно ли остаться в здравом уме, если во дворе благосуществуют череп великана, цыганская повозка класса люкс и стадо диких уток, подплывающих к пристани частями – для конспирации. Можно ли сохранить рассудок, если стоящую на дворе древнюю повозку группа безумцев зачем-то обивает жестью, и все въезжают-выезжают только через задние ворота, а главными не пользуются. Возможно, это остатки русской ментальности.

Отстраненный от власти бабушкой маленького размера – Микой, хозяин занялся странным жизнетворчеством. Он сочиняет новые пространства, придумывает комнаты, способные опрокинуть самую выносливую психику. Из комнаты «Ч/б» жертвы выносятся постоянно, потому, что сами они не в силах отыскать дверь. Там все путанно-зебристое: и стены, и картины, и телевизор показывает то же, и книга, которую я взял посмотреть, оказалась зебристым кирпичом.
Рядом лаз в комнату Шахерезады, напоминающую апартаменты публичного дома Бомбея, предельно эстетизированные внушительным дизайном, где обитает калика перехожая Наталья, пишущая сказки, но исступленно называющая их контрактами.

Попав в комнатку «Щелкунчик», я запутался и заплакал. Вспомнилось детство без бороды, пуза и жизопыта. Там к приезжему приходит умиление, растерянность и новогодний сентимент. Выходишь оттуда нетвердыми ногами.

Главная зала, где всех собирается немало, бушует цветом и называется мексиканской, хотя есть в ней что-то туркестанское тоже. Еще есть комната.ю именуемая Грецией. Я удивленно входил в нее три раза – видел полки, глаженное белье, стиральную машину, холодильник и не обнаружил ничего греческого. Позже странница Наталья, подав мне кружку воды, объяснила, что Грецией комната зовется из-за холодильника, в котором все есть.

Есть в этом безумном, безумном доме гримерки, спальни, цеха, офисы, странствующие фотографини эротического вида, детские, театральные залы, бани, библиотеки, будущая пещера и еще бог знает что, не позволяющее надеяться на то, что здесь когда-нибудь все перестанут быть психами и станут отвратительно трезвыми. К дому этому тянутся невидимые провода со всего мира от таких же дураков.

Здесь каждый предмет, доченька, требует отдельного рассмотрения. Здесь на пьедестале, на лужайке, не вождь, герой или кумир, но старый автомобиль, исколесивший мир не единожды. Здесь не тревожатся, а живут и не боятся быть счастливыми.

Здесь, ты ведь знаешь, убежище гениального клоуна, умеющего возвращать людям детство, про которое они забыли. Он даже чихает так, что невольно вызывает почтение и рождает ощущение стабильности. Его называют Славой. И это не имя, но всемирная известность. Он наша Слава, готовая оставить все в мире Аргентины, когда возможен град Петров.

Слава однажды пожала мне руку из благодарности за труд, Слава назвала меня частью большой семьи – я думаю, это преувеличение из доброты, но не гордиться не могу.

Не отваживаюсь после недели жизни в его великолепном пыльном кабинете не верить в истину, добро, красоту, творчество, энергию, неуспокоенность, веселие, фантазерство, и что вода – не главное в жизни, а в здешней сауне – заморозки.

И самое существенное: теперь я не отваживаюсь не верить, что бывает богатство без буржуазности, а сытость без самодовольства. Что перед тем, как поступить просто, надо поискать, нельзя ль добиться той же цели, поступив смешно и неожиданно.

Засим прощаюсь. Целую. Твой…Апап