720 лун
Мы подумали, что нет нужды в том, чтобы была граница между артистами и публикой – поэтому праздник учинили все вместе. Каждый был и выступающим, и зрителем – когда гримировался, выдумывал себе костюм – а потом сооружал приспособления для спектакля и сам играл в нем роль.
Праздник длился три дня и три ночи – и во время этого сумасшедшего марафона выдалась минутка, воспользовавшись которой, публика вырвалась за пределы мельничного сада, дикими ватагами пронеслась по окрестностям и рассыпалась по соседним деревням. Поговаривают, что в эти дни можно было увидеть на улицах не только поющих и танцующих, но даже кукарекающих и выкидывающих разнообразные коленца.
Начался день первый со встречи друзей: каждому, разумеется, сразу влепили тортом в лицо. Удовольствие получили и обладатели лиц, и многочисленные зеваки, которые каждое такое происшествие встречали бурными аплодисментами и хохотом. Тортами в лицо доставалось даже водителям такси, подвозившим гостей. Крем был такой вкусный, что очень многих пришлось немедленно облизывать.
Перед гостями широко распахивали ворота, а потом хозяева выползали навстречу на четвереньках, толкая впереди себя уместные случаю хлеб и соль. Некоторые гости, а может и хозяева – тут уже было не разобрать – решили, что неплохо бы добавить музыки – и начали лупить в аж в 60 барабанов. Под этот оглушительный барабанный луп и начался наш праздник.
Большая лужайка перед домом на полдня превратилась в модное ателье. Каждый что-нибудь на себя нахлобучивал, тут же что-то отчебучивал – и тем эпатировал публику. А затем все уже спешили по своим делам – перформансам, инсталляциям и хеппенингам.
К вершинам деревьев подвязывали белых надувных великанов. Группа белоштанных персонажей прогуливалась по кромке водопада с длиннющими удочками. Кто-то раздобыл дрель и бегом давай дырявить хрустальные бокалы, чтобы и их подвесить на деревья – натыкав в них свечей. Косари косили серпами водоросли, а вокруг, совершенно не насторожившись, плавали лебеди.
Попасть на бал можно было только пройдя через семь царств и государств по петляющей красной дорожке. Это было не так-то просто: царства были разделены воротами и арками, а пройти через них можно было только предъявив специально добытый чрезвычайно важный предмет. Из синего царства в оранжевое допускали только с апельсином, а апельсины можно было найти только в путаном лабиринте. Из оранжевого государства в черное было два пути – один пролегал по жидкой грязи по колено, второй – сквозь дебри паутины гигантского паука. Успешно прошедшим испытания всякий раз вручали какой-нибудь продукт – яйцо, яблоко, лимон или помидор, так что к концу пути у каждого в корзинке набиралось на хорошую сангрию и даже на омлет.
На гигантском папирусе, расстеленном на лугу оранжевого сада, можно было написать письмо тем, кто наверху. Писать, разумеется, предлагалось шваброй.
По дороге тем, кто успел проголодаться, предлагались легкие закуски. Перекусить было элементарно – нужно всего лишь просунуть лицо ртом вперед в специальное отверстие в кубе – а второй человек становился кормящим – просовывал руки в длинные перчатки с другой стороны и ощупью пытался найти, что положить и куда. А если закусив, хотелось еще и выпить – можно было спокойно пройти по бревнышку до середины реки, налить там себе стаканчик из бутылки и невозмутимо вернуться обратно. Последнюю часть задачи не удалось совершить никому – поэтому группа спасения сачками вылавливала любителей выпить из воды.
Бар располагался на высоте пяти метров, где бармен с множеством чайников, разливал напитки прямо во рты желающих, с небольшой поправкой на боковой ветер и широту раскрытия ртов.
Закончившие свои выступления музыканты сразу обливались бензином, загорались и сигали в реку с бамбуковыми шестами. Плавать они решили в шубах, хотя тренировалось голышом. В результате серии безупречных прыжков выяснилось, что плавать в шубах решительно невозможно.
Сложнее всего, вспоминают побывавшие на празднике 720 лун, было пробраться сквозь главный дом – он весь был заполнен густым туманом, а в душевой и вовсе был горячий пар. В бане, в огромной деревянной бочке, наполненной до краев водой, засели ребята из АХЕ: в полной амуниции, в шубах и с настольными играми на равновесие.
Персонажи, будто явившиеся из фильмов Феллини, с тучными телами и худые как скелеты, что-то между собой не поделили и оттого швырялись друг в друга чем попало. То и дело что-нибудь со свистом пролетало, шмякалось и отскакивало – только успевай уворачиваться!
Ну а кто-то в это время совершенно не интересовался перформансами и беспечно плавал по реке на 10-метровой пироге-доске.
К вечеру стало немного сложнее. Кто-то, как можно было предположить, не влез на танцы – то есть в 6-метровый прозрачный куб, наполненный тысячей шаров, которые перемешивались и крутились от воздушной турбины. Непоместившихся на дискотеку отправили прямиком в баню – старинную баню с детской кроваткой посредине, полной раскладных валунов. Баню заполнили мыльной пеной до самой крыши – а кому и этого показалось мало, тех на тарзанке отравляли прямо в холодную речку.
На реке уже поджидала плавучая эстрада – музыканты страстно пилили на скрипках, а клоуны – тоже очень хотели на чем-нибудь попилить.
Все сады ближе к вечеру засветились особым светом, но ярче всего разгорелся белый: на деревьях зажглись сотни свечей, темная поверхность озера подхватила и раздробила эти огоньки, а из-за леса поднялась огромная, 40-киловаттная луна. Жители деревень вокруг Креси до сих пор рассказывают о невиданном явлении природы: как в ту ночь взошла круглая белая луна – и тут же с другой стороны появилась вторая. Фантастические существа вылавливали над дамбой крошечные кораблики и переправляли их в нижнюю часть затона – плыть вслед за чудесной лодкой-месяцем. А вокруг кружился сумасшедший ночной бал, под луной белели скатерти и сверкали бокалы, звенел хохот и переливались песни.
На утро была назначена романтическая часть – прогулка в соседнюю деревню. В деревне учинили ярмарку – каждый накрыл свой стол с украшениями и угощениями, и дружно начали мен: апельсины – на бублики к кофе, а конфеты – на омлет. Завтрак стремительно перешел в обед, обед разгулялся танцами, а те вылились в целый концерт на реке.
За всем этим мы и не заметили, как народ стал разъезжаться – кто-то мелькал еще два-три дня, а кое-кого находили в кибитках спустя месяц.
